Сладкий мешок – Код Мира, Code of the World

В одном из своих романов Федор Достоевский заметил, что в нашей странной России можно делать всё, что угодно. Почти 200 лет спустя это замечание всё ещё верно. Да, в нашей России до сих пор происходят вещи невероятные: военные, отмечая свои праздники, надевают тельняшки и напиваются уже с утра, президент по велению сердца меняет Конституцию и становится царём, бабушки продолжают угощать чаем даже тогда, когда пить уже совсем не хочется! Русским же всё это кажется совершенно обычным. Когда мне было пять лет, я жила в Подмосковье и, конечно же, тогда и не догадывалась, что наши русские обычаи почти всему миру кажутся весьма причудливыми. Алюминиевые ведра, с помощью которых набирают и носят воду из колодца, были в моем детстве привычным фактом жизни. Пластиковые пакеты кричащих цветов и узоров - непременный аксессуар модного облика всех бабушек - были мне родны, как голубое небо над головой. Но всегда была в моей жизни одна тайна, над разгадкой которой я билась с самого детства: у бабушки в доме стоял огромный мешок, наполненный доверху белым сахарным песком. Этот мешок казался мне совершенно удивительным: во-первых, он был почти с меня ростом и в два раза толще меня, во-вторых, он был сделан из полупромышленного пластика, похожего на тот, из которого сделаны культовые сумки из Икеи. И самое интересное заключалось в том, что количество сахара в мешке никогда не уменьшалось. Я догадывалась, что моей бабушке не требовалось столько же сахара, сколько целой фабрике по производству конфет. Бабушка варила варенье, пекла блины, добавляла сахар в различные блюда. Но к сахару в огромном мешке никто не смел прикасаться! И мешок этот вечно стоял полон. Отношение взрослых к этому сахару вызывало во мне почти религиозный страх. Мне казалось, что даже дотронуться до этого сахара было грехом, нарушением какого-то тайного закона природы. Порочное притяжение этого мешка с сахаром, однако, было слишком сильным! Только тогда, когда я была совершенно уверена, что в бабушкиной избе я осталась одна, я запускала руку в мешок и потом облизывала украдкой свои грешные пальцы. Моя семья переехала жить в Америку несколько лет назад. Каждое лето мы возвращались в Россию навестить бабушку. Во время каждого летнего визита я продолжала украдкой есть сахар. Однажды, когда я в очередной раз приехала к бабушке, я не увидела привычного мешка: он словно растворился в воздухе, исчез. Шли годы, и я забыла о нем. В 11-ом классе старшей школы мне нужно было написать работу о теневой экономике в Советском Союзе. Работая над эссе, я узнала, что советские люди всегда закупали продукты на чёрный день, что дефицит товаров, в том числе и сахара, влиял на повседневную жизнь советских людей. Тогда-то и открылась мне жестокая правда сладкого сахара: взрослые не трогали сахар в мешке не в силу непостижимого природного закона, а потому, что в глубине души они всегда боялись, что опять наступят тяжелые времена и сахар станет дефицитом. Мешок с сахаром хранили на чёрный день. Мои детские пальцы как бы прилипли к несладкой правде советского прошлого: и до сих пор русские всерьёз верят, что тяжёлые дни могут вернуться. Пухлый мешок с сахаром научил меня, что взрослые тайны не всегда сказочно прекрасны. Пухлый мешок с сахаром научил меня, что взрослые тайны не всегда сказочно прекрасны.

Leave a Reply